Долгий сон - Страница 94

Тайка охотно выполнила команду и с наслаждением ощутила его руку, властно приникшую к припухшему, горячему от нахлынувшего возбуждению влагалищу. Слегка смочив в её влаге пальцы, он медленно и сильно вошел внутрь. Девушка прерывисто задышала, подаваясь бёдрами навстречу и выше:

— Возьми меня!

— Рано…

— Тогда наказывай!

Покручивая пальцы в горячей и влажной глубине, мужчина умело доводил девушку до белого каления:

— Не спеши, девочка… Расслабься… Сожми ножки. Сильнее!

Она со стоном стиснула ногами его руку, дергалась, пытаясь поймать пальцы как можно глубже и слаще.

— Господи, милый… Ну, сделай со мной что-нибудь! Я умру так! Я хочу тебя!

Она извивалась всё сильнее — казалось, внутри её тела уже кипит неутоленная страсть. Другой рукой он помял её груди, провел ладонью по ягодицам: она даже не заметила боли на исхлёстанных половинках.

— Наша попка уже наказана. А вот спинка чистенькая, беленькая…

— Да! Милый, да! Накажи мне спину! — Тайка то вскрикивала, то постанывала, извиваясь под его руками. Когда он вышел из её лона, она забилась на кровати, туго сжав зад.

Яан наклонился, легко коснулся губами напряженных половинок:

— Пора, девочка. Руки протяни вперёд!

Тайка вытянула вперёд сложенные вместе руки. Прямо над кроватью висел кусок толстой кручёной веревки. Туго стянув её запястья, он сделал на конце петлю и, потянув за собой, заставил девушку встать с кровати, Провел её снова на середину комнаты и накинул верёвочную петлю на скобу, вбитую в потолочную балку. Подтянул — Тайка вытянулась вверх, даже слегка приподнявшись на носках. Отошёл от девушки, оглядел стройное, замершее посреди комнаты тело. Тайка стояла напряжённо, ожидая начала порки.

Яан вышел в сени, достал из бочки опущенную туда плётку. Промоченный кожаный хвост тяжело свесился с короткой рукоятки — вернувшись к ожидавшей наказания девушке, он протянул плеть к её лицу. Поняв, Тайка схватила рукоятку зубами, а мужчина, перекинув её волосы на грудь, плеснул на спину прохладной воды. Капли побежали по голому телу, протекли между ягодиц, и девушка негромко застонала от ожидания, от возбуждения, и совсем немножко — от страха. Её редко наказывали плетьми, и она помнила, как трудно терпеть такое сильное наказание.

Он протянул руку и взял у нее плётку. Мокрый кожаный хвост оказался теперь внизу живота — слегка расставив ноги, девушка почувствовала плеть у половых губок и сильно сжала ляжки. Сейчас её рот был свободен — и долгий, крепкий поцелуй на пределе дыхания отозвался в ней страстью и нежностью. Он любит её — и что ещё надо?!

— Бей меня, милый! — выдохнула, прикрыв глаза.

Сжала ляжки сильней, пока он медленно протягивал между ног витой кожаный хвост. Охнула, когда плетка выскользнула из сжатых ляжек, а вместо неё к выпуклому лобку прижались губы мужчины.

— О-о-о! Господи! Не ласкай! Ну, пожалуйста, не ласкай! Бей меня! Бей!

Он отошёл, отвесив в руке плётку, и стал сзади.

— Ты помнишь условия…

— Да! Я не стану кричать! Я сильная! О-о-ох! — тут же сорвался с губ короткий тяжёлый стон, когда плётка в первый раз описала в воздухе дугу и легла вдоль голой спины.

Тайка вздрогнула, напряглась, ожидая следующего удара — и он просвистел ещё сильнее, прочерчивая плетёным концом яркую полосу от лопаток к пояснице.

Девушка смолчала, изгибаясь под плёткой и напряженно переступая ногами. Мужчина хлестал её с размаху, уверенно и спокойно. Ему приятно было видеть, как изо всех сил старается стерпеть мучительную порку его избранница, как изгибается её стройное голое тело под ударами витой плети — она старалась ради него, принимая эту тяжелую жгучую боль и кусая губы в попытках удержать рвущиеся наружу стоны. Ей было по-настоящему больно — плеть впивалась в спину, оставляя багровые вспухшие полосы, заставляя девушку всё сильнее изгибаться в талии, резко дёргать ногами и буквально крутиться под жалом мокрых, тяжёлых ударов.

Он не боялся бить: удары понемногу становились сильней и сильней, но девушка пока держалась достойно — только пару раз сквозь прикушенные губы донёсся приглушённый стон «Бо-ольно…» Но плеть делала свое дело — когда Тайка от огненной боли стала поворачиваться на месте, спасая спину, Яан остановил порку и негромко сказал:

— Не вертись! Захлестнет спереди!

Она не ответила — ягодицы, не тронутые плетью, но ещё горящие после недавних розог, были судорожно, добела сжаты от боли. Она напрягла лопатки, откинув назад голову, и ожидала новых ударов. А он не спешил — дал ей время немного отдышаться, расслабиться. Лишь когда тело стало не таким напряженным, снова взмахнул плёткой.

«Ж-жах!» — сказала плеть.

«Больно!» — ответила спина поротой девки, а её губы сжались — сильнее попы — чтобы не пустить наружу жалобный стон.

Сильное голое тело извивалось и билось под плетью — казалось, обнажённая девушка танцует с поднятыми вверх руками, отдаваясь мокрому ременному хвосту. Плётка действительно оставалась мокрой — но уже, наверное, не от воды, а от пота: спина и бёдра Тайки блестели, капли пота сбегали по телу, и даже между ударами она непроизвольно ёжилась и поводила плечами, когда солёный пот попадал в рубцы, причиняя ей дополнительную жгучую боль.

Девушка дёргалась всё сильнее. От попыток сдержать стоны её губы вспухли, мокрые дорожки непрошеных слёз пробежали по щекам. Но она упрямо держалась, давно потеряв счёт ударам, и боялась только одного — что огненные полосы перед глазами разорвут грудь непрошеным криком отчаяния и боли. Она с трудом расслышала, что он сказал: